Ликвидация монархии в Германии до известной степени сблизила немецкие музеи с нашими. Прежде всего и там освободились дворцы, которых в Германии больше, чем у нас.
Надо было думать об их использовании, и немцы последовали нашему примеру, превратив их в музеи. Что дворцы должны быть «омузеены», на этом сходились все, но как? Тут мнения расходятся до сих пор.
В то время, как в Берлине их просто ликвидировали как дворцы, в Баварии, где их особенно много, их только консервируют, продолжая трактовать в качестве дворцов, но без «владетельных особ».
Первый метод привел к тому, что не стало дворцов, но не получилось и музеев. Второй, отчасти напоминающий работу, проделанную в загородных дворцах Ленинграда, сохранил полностью в качестве исторических памятников стиль и смысл ушедших веков.
Но музеи нуждались в новых помещениях, и не приходилось быть разборчивыми. Так возникло множество новых музеев, отделившихся от прежних огромных комплексных организмов. Этот процесс дальнейшего дробления еще продолжается, еще приспосабливаются старые здания и строятся новые. Временами не улавливаешь внутренней причины возникновения новых музеев, малоубедительных и спорных.
Прежнее деление художественных музеев производилось по признаку нового и старого искусства. Но явился еще один признак раздела, ибо мы уже вынуждены считаться с наличием искусства новейшего. И вот из музеев нового искусства извлекаются вещи, хотя и не всегда новые по времени (многим из их авторов теперь было бы девяносто — сто лет), но в свое время предрекавшие и предвосхищавшие искусство наших дней. Объединенные вместе с последним, они образуют музеи новейшего искусства. Так в Берлине, так и в Мюнхене, так всюду, где есть свободные здания.
Хорошо ли это? Выгодно ли массовому посетителю? И да и нет. Лучше всего, если бы одновременно существовали разнотипные музеи, нет ничего гибельнее для музея, как бумажное планирование и страсть к теоретическим построениям. Любой живой музейный организм может быть убит, если во главе его поставить изощренного планировщика и теоретика, любящего не самые вещи музея, а лишь возможность их комбинирования.
